:: Гайдай Наташа ::

Воспоминания детства

....На веранде гомельского дома, возле окна справа, стоял большой кованый сундук. Изредка его открывали, и мне казалось, что это открывается дверь в далёкое прошлое, полное очарования глубокой тайны. На свет извлекались несколько старинных платьев и ещё какие-то вещи. Содержимое сундука пахло не нафталином, как можно было бы подумать, а чудесным отголоском аромата хороших французских духов, выпущенных в самом начале двадцатого века. Аромат исходил от нескольких пустых флакончиков причудливой формы, кои бабуля сумела как-то сберечь в водовороте революции, и хранила как память о далёкой счастливой юности. Совсем молоденькой вышла она замуж за дедушку, статного белогвардейского офицера, и никогда не пожалела об этом, несмотря на все трудности военной жизни. По зову сердца дедушка перешёл на сторону красных. Не знаю, пожалел ли он когда-либо об этом своём шаге, но их с бабушкой большая любовь претерпела все немыслимые трудности, не сгорела в огне гражданской войны, выстояла в голодные тридцатые. Чудо, что остались в живых в смутные времена сталинской репрессии. Уже был расстрелян в сталинских застенках родной бабушкин брат, умница, красавчик (по фотографии) Григорий Волочков. Высокообразованный человек, блестящий офицер, лётчик, он принёс много пользы молодому советскому государству. Как и дедушка, он принял идеи Советской республики, за что и поплатился. После ареста Григория дедушка спал с заряженным наганом под подушкой. Говорил, что если придут арестовывать, то он расстреляет их, потом семью и себя. Но Судьба оберегла. Дедушка намного пережил бабулечку. Он умер в 94 года. Умер не в постели, не в болезни, просто от возраста. Сердце износилось. Я не видела его дряхлым старцем. Нет, это до последнего был подтянутый моложавый человек. До преклонного возраста сохранил он прямую спину и пружинистую походку, только память подводила в конце жизни. На фотографии 1914 года: статный, высокий, пушистые русые усы с лихо закрученными кверху кончиками. На хромовых сапогах блестят шпоры, на бедре шашка. Одной рукой обнимает бабушку длинное платье, чёрная коса через плечо. И на фото 1978 года всё те же молодцеватые усы, ясный взгляд светлых глаз. Небесно-голубые прозрачные глаза его всегда светились добротой, и где-то в их глубине затаилась искорка юмора. Миленький мой дедулечка, я всегда помню тебя таким!



А дядю Гришу после смерти Сталина реабилитировали, жене его даже выплатили какие-то деньги, но . Когда вышел фильм Офицеры , многие говорили, что всё в сценарии надуманно, что так не бывает. А я смотрела на экран, едва сдерживая слёзы, и видела там своих дедушку и бабушку с их необычайной и трудной судьбой. Все эти военные учебные лагеря и теплушки (кавалеристы везли в теплушках своих лошадей). Как бабушку украли басмачи в знойном Туркестане, когда дедушка был начальником Кушкинской крепости самой крайней южной точки Советской России. У меня сохранились уникальные фотографии всего гарнизона крепости начала 20-ых годов. Там все они молоды, здоровы и счастливы, потому что молоды. Можно было бы ещё многое порассказать, но тогда получится отдельный рассказ. А пока что я, маленькая, стою на веранде гомельского дома и роюсь в сундуке. О бабушкиных страстях я уже рассказала. А что же дедушка? Фотография это уже дедушкина страсть, его, так сказать, епархия. Трофейный немецкий фотоаппарат-гармошка на высоком треножнике. Вместо плёнки такие специальные стеклянные пластинки. Дагерротипы. В полусогнутом положении голова скрыта под тёмной тканью дедушка священнодействует над агрегатом и командует послушной толпой. Дышать не дышать. Замереть. Не моргать. И неважно, что вы не успели открыть глаза; главное, вся семья вместе. Членами семьи также считались две собаки и умная кошка Мулька. Огромный чёрный водолаз Рекс большей частью сидел на цепи возле своей просторной будки. Цепь придавала уверенности, что собака якобы очень злая. На самом же деле Рекс был добряк и любил поиграть, насколько ему позволялось. Бедняжке развернуться было негде. Поэтому, когда брат соорудил из ремня и санок собачью упряжку и пустил её по заснеженной улице, ошалевший от неожиданной свободы пёс помчался за чужим котом, перемахнул через невысокий забор. Санки зацепились и остались висеть на верхней перекладине. А вместе с санками и я, накрепко привязанная к ним бельевой верёвкой. Мы с Рексом оба повисли вниз головой по разные стороны забора. Ощущения не из приятных. Второй пёсик холёный белоснежный шпиц Пуфик. С закономерной периодичностью Пуфика выкрадывали местные цыгане, а после продавали дедушке по постоянному тарифу: за три рубля. Целое состояние сколотили, конокрады. И высокий забор им не преграда, не говоря уж о воротах....

|Наверх|1| 2|3|4|5|6|7|8|9|1011|